Стена (Повесть невидимок)   ::   Ким Анатолий

Но где-то далеко, далеко, а может быть, вовсе и не так далеко - на тех самых небесах, где заключаются браки, - был заключен и наш брак, Анны и Валентина, уже был заключен (трижды повторяется это слово - означающее заточение в темницу человека, нарушившего господствующий в той стране закон) - и мы оба оказались заточниками, запертыми в единой тюремной камере одним общим ключом. Но каким-то образом мы сбежали из этой тюрьмы - каждый сам по себе, по отдельности, - и вот встретились, не узнанные друг другом, в этой жизни, в городе Москве, в том слое вселенского бытия, где существуют люди - и уже давно существуют, - и их было уже столько на белом свете, что даже оторопь берет, и это конечно же чудо неимоверное, что мы все же встретились - и брачный союз наш повторился в земном варианте. Анна была ближе к тому, чтобы догадаться о нашем общем криминальном прошлом в иных мирах, где мы были сокамерниками и, очевидно, подельщиками в каком-нибудь ужасном преступлении. Валентин же прошлую роковую общность предугадывал в минуты надвигающейся эротической эпилепсии, что охватывала его во время близости с Анной, только с нею - с первого же их сакрального соития и до последнего, происшедшего всего за каких-то пару недель до начала возведения стены. И Валентин полагал, что эти его ошеломительные мужские чувства - не от мира сего.

- По-твоему, люди во всем человеческом мире любовь ощущали не так, как ты?

- Не так.

- На чем же основано твое утверждение?

- На сравнении. На том, что испытывал я с тобою, с тем, что испытывал я с другими.

- И что, была большая разница? Чем же я не такая, как другие?

- Аня! Уже нет никакой необходимости тебе стараться беспрерывно дразнить меня.