JК
Степан Разин. Книга первая :: Злобин Степан
Страница: 519 из 700Как я тебе на боярина-князя, на брата, стану изветничать! Совестно мне, — уклончиво возразила она.
— Не учи меня, дура дубова! — одернул ее боярин. — При тебе князь Михайла сказывал, стало, при мне мог сказать. Хочу знать не то, что он говорил, а что ты слыхала…
— Слыхала, что вор Стенька оборотиться хочет на Волгу с моря от кизилбашцев, что ты, воевода-боярин, хотел его изловить и повесить, а тут пришла грамота от царя…
— Дура! Что ты там в грамотах смыслишь! — испуганно воскликнул воевода. — Ну, что ты про грамоту слышала? Ну?! — нетерпеливо накинулся он на стрельчиху. — Что князь Михайла сказал?
— Что государь оказал-де злодею милость и не велел-де его показнить, а пустить его к дому, в станицы. А братец твой, воевода-боярин… — Вдова осеклась, робко взглянула на Прозоровского и молча опустила глаза.
— А он? — грозно спросил воевода.
— Не смею, боярин…
— Под пыткой скажешь! — сурово пообещал боярин. — Ну, что князь Михайла?
— А князь Михайла-де грамоты царской слушать не хочет… — шепотом произнесла она.
— Цыц, женка! — остановил воевода. — Кому ты речи те разнесла?
— Молчала, боярин.
— А кто Михайлу побил, когда он в остатный раз от тебя из корчмы шел? За что побили?
— Не ведаю, воевода-боярин. Я не пособница делу такому! Может, Никитка… — несмело высказалась вдова.
— Кто он?
— Стрелецкий десятник Никита Петух.
— За что он его — за злодея, за Стеньку?
— Не ведаю, князь боярин, а чаю, что за меня он сдуру.
— Не учи меня, дура дубова! — одернул ее боярин. — При тебе князь Михайла сказывал, стало, при мне мог сказать. Хочу знать не то, что он говорил, а что ты слыхала…
— Слыхала, что вор Стенька оборотиться хочет на Волгу с моря от кизилбашцев, что ты, воевода-боярин, хотел его изловить и повесить, а тут пришла грамота от царя…
— Дура! Что ты там в грамотах смыслишь! — испуганно воскликнул воевода. — Ну, что ты про грамоту слышала? Ну?! — нетерпеливо накинулся он на стрельчиху. — Что князь Михайла сказал?
— Что государь оказал-де злодею милость и не велел-де его показнить, а пустить его к дому, в станицы. А братец твой, воевода-боярин… — Вдова осеклась, робко взглянула на Прозоровского и молча опустила глаза.
— А он? — грозно спросил воевода.
— Не смею, боярин…
— Под пыткой скажешь! — сурово пообещал боярин. — Ну, что князь Михайла?
— А князь Михайла-де грамоты царской слушать не хочет… — шепотом произнесла она.
— Цыц, женка! — остановил воевода. — Кому ты речи те разнесла?
— Молчала, боярин.
— А кто Михайлу побил, когда он в остатный раз от тебя из корчмы шел? За что побили?
— Не ведаю, воевода-боярин. Я не пособница делу такому! Может, Никитка… — несмело высказалась вдова.
— Кто он?
— Стрелецкий десятник Никита Петух.
— За что он его — за злодея, за Стеньку?
— Не ведаю, князь боярин, а чаю, что за меня он сдуру.