JК
Степан Разин. Книга первая :: Злобин Степан
Страница: 561 из 700У Разина все кружилось перед глазами… Море качало или толпа рябила в глазах — все плыло куда-то мимо… Красноватый отблеск луны за туманом виднелся в щель между пологом, или огонь костра мерцал за завесой дыма…
Головы, головы человеческие, толпа, и кого-то надо в толпе разыскать. «Кого же, кого?» — силился вспомнить Разин.
— А меня разыскать! — громко сказала стрелецкая вдова, откинув полог шатра.
Луна красным отсветом освещала ее бронзовое лицо, смуглотою сходное с какой-то иконой.
— Почем тебе, женка, знать, что тебя мне? — спросил Разин.
— А как мне не знать! Увидала, что ты полюбил. Как вышел от воевод, и шарил, и шарил глазами, а я и сокрылась!..
— Куда ж ты сокрылась? — с тоскою спросил Степан.
Она не ответила, только качнула чуть-чуть головой, и луна засветилась медью в ее длинных глазах, в желтоватом белке и черных больших зрачках.
«Идол баньянский!» — подумал Степан, припомнив индийского идола с шестью руками, которого рыжий монах, брат Агапка, носил в заплечном мешке вместе с первопечатной «Псалтырью», египетским папирусом и бородой «дикой бабы». Был идол весь желто-красный, губы его были чуть тронуты темным пурпуром, белки глаз желтоваты, а в зрачках вставлены два дивных сверкающих камня…
Степан посмотрел на просвет в пологе. В дымящемся от лунного света и тумана предутреннем сумраке, как прежде, стояла стрельчиха и будто не смела войти в шатер.
— Ну, иди сюда, что ль, полюби меня! — окликнул ее Степан.
— Нельзя мне: ты мужа сгубил.
Головы, головы человеческие, толпа, и кого-то надо в толпе разыскать. «Кого же, кого?» — силился вспомнить Разин.
— А меня разыскать! — громко сказала стрелецкая вдова, откинув полог шатра.
Луна красным отсветом освещала ее бронзовое лицо, смуглотою сходное с какой-то иконой.
— Почем тебе, женка, знать, что тебя мне? — спросил Разин.
— А как мне не знать! Увидала, что ты полюбил. Как вышел от воевод, и шарил, и шарил глазами, а я и сокрылась!..
— Куда ж ты сокрылась? — с тоскою спросил Степан.
Она не ответила, только качнула чуть-чуть головой, и луна засветилась медью в ее длинных глазах, в желтоватом белке и черных больших зрачках.
«Идол баньянский!» — подумал Степан, припомнив индийского идола с шестью руками, которого рыжий монах, брат Агапка, носил в заплечном мешке вместе с первопечатной «Псалтырью», египетским папирусом и бородой «дикой бабы». Был идол весь желто-красный, губы его были чуть тронуты темным пурпуром, белки глаз желтоваты, а в зрачках вставлены два дивных сверкающих камня…
Степан посмотрел на просвет в пологе. В дымящемся от лунного света и тумана предутреннем сумраке, как прежде, стояла стрельчиха и будто не смела войти в шатер.
— Ну, иди сюда, что ль, полюби меня! — окликнул ее Степан.
— Нельзя мне: ты мужа сгубил.