JК
Степан Разин. Книга вторая :: Злобин Степан
Страница: 433 из 600Утром он должен был возвращаться в войско к Фролу Разину.
На полатях, ровно дыша, спала атаманская дочка Параша.
Хлопнув дверью, ворвался в землянку Гришатка, встрепанный, оживленный, с горящим взором. Пламя свечи замигало и заметалось от ветра.
— Что нынче поспел ночевать? Ты бы утром домой воротился! — сердито заметила мать Гришатке.
— Казаки завтра к бате поедут, кои ранены были. Собрались в сторожевой, про войну говорили, — словно бы в оправданье себе сообщил мальчишка.
— Ну так что?..
— Ты, матынька, отпусти меня к бате, — вдруг попросился Гришатка так просто, как будто в жаркий день собрался купаться с ребятами.
— Ты что, ошалел?! — возмущенно воскликнула мать.
— А чего — ошалел? — лукаво спросил Гришатка.
— В крынке возьми молока да пышку на полке, — вместо ответа сказала Алена.
— Славой отецкой прельстился? — внезапно подал свой голос спавший на лавке гонец. — Славу свою завоюешь, казак, как взрастешь. Твой батя — народу отец. Ни в Запорогах, ни на Дону не бывало такого…
— Богдан був великий гетьман, — вмешался и дед Черевик. — Та все же траплялось Богданови сердцем кривдить. Ради шляхетской милости катовал он над посполитой голотой… Шляхетская кровь была у Богдана, Грицю, а твий батько справжний лыцарь.
На полатях, ровно дыша, спала атаманская дочка Параша.
Хлопнув дверью, ворвался в землянку Гришатка, встрепанный, оживленный, с горящим взором. Пламя свечи замигало и заметалось от ветра.
— Что нынче поспел ночевать? Ты бы утром домой воротился! — сердито заметила мать Гришатке.
— Казаки завтра к бате поедут, кои ранены были. Собрались в сторожевой, про войну говорили, — словно бы в оправданье себе сообщил мальчишка.
— Ну так что?..
— Ты, матынька, отпусти меня к бате, — вдруг попросился Гришатка так просто, как будто в жаркий день собрался купаться с ребятами.
— Ты что, ошалел?! — возмущенно воскликнула мать.
— А чего — ошалел? — лукаво спросил Гришатка.
— В крынке возьми молока да пышку на полке, — вместо ответа сказала Алена.
— Славой отецкой прельстился? — внезапно подал свой голос спавший на лавке гонец. — Славу свою завоюешь, казак, как взрастешь. Твой батя — народу отец. Ни в Запорогах, ни на Дону не бывало такого…
— Богдан був великий гетьман, — вмешался и дед Черевик. — Та все же траплялось Богданови сердцем кривдить. Ради шляхетской милости катовал он над посполитой голотой… Шляхетская кровь была у Богдана, Грицю, а твий батько справжний лыцарь.