JК
Стихи (3) :: Бродский Иосиф
Страница: 33 из 41Не склонный к полуправдам, могу сказать: за тридевять земель от жизни захороненный во мгле, предмет уже я неодушевленный. Нет скорби о потерянной земле, нет страха перед смертью во Вселенной... 1966 Сочинения Иосифа Бродского. Пушкинский фонд. Санкт-Петербург, 1992.
ПРОЩАЙТЕ, МАДЕМУАЗЕЛЬ ВЕРОНИКА I
Если кончу дни под крылом голубки, что вполне реально, раз мясорубки становятся роскошью малых наций после множества комбинаций Марс перемещается ближе к пальмам; а сам я мухи не трону пальцем даже в ее апогей, в июле словом, если я не умру от пули, если умру я в постели, в пижаме, ибо принадлежу к великой державе,
II
то лет через двадцать, когда мой отпрыск, не сумев отоварить лавровый отблеск, сможет сам зарабатывать, я осмелюсь бросить свое семейство - через двадцать лет, окружен опекой по причине безумия, в дом с аптекой я приду пешком, если хватит силы, за единственным, что о тебе в России мне напомнит. Хоть против правил возвращаться за тем, что другой оставил.
III
Это в сфере нравов сочтут прогрессом. Через двадцать лет я приду за креслом, на котором ты предо мной сидела в день, когда для Христова тела завершались распятья муки в пятый день Страстной ты сидела, руки скрестив, как Буонапарт на Эльбе. И на всех перекрестках белели вербы. Ты сложила руки на зелень платья, не рискуя их раскрывать в объя 1000 тья.
IV
Данная поза, при всей приязни, это лучшая гемма для нашей жизни. И она - отнюдь не недвижность.
ПРОЩАЙТЕ, МАДЕМУАЗЕЛЬ ВЕРОНИКА I
Если кончу дни под крылом голубки, что вполне реально, раз мясорубки становятся роскошью малых наций после множества комбинаций Марс перемещается ближе к пальмам; а сам я мухи не трону пальцем даже в ее апогей, в июле словом, если я не умру от пули, если умру я в постели, в пижаме, ибо принадлежу к великой державе,
II
то лет через двадцать, когда мой отпрыск, не сумев отоварить лавровый отблеск, сможет сам зарабатывать, я осмелюсь бросить свое семейство - через двадцать лет, окружен опекой по причине безумия, в дом с аптекой я приду пешком, если хватит силы, за единственным, что о тебе в России мне напомнит. Хоть против правил возвращаться за тем, что другой оставил.
III
Это в сфере нравов сочтут прогрессом. Через двадцать лет я приду за креслом, на котором ты предо мной сидела в день, когда для Христова тела завершались распятья муки в пятый день Страстной ты сидела, руки скрестив, как Буонапарт на Эльбе. И на всех перекрестках белели вербы. Ты сложила руки на зелень платья, не рискуя их раскрывать в объя 1000 тья.
IV
Данная поза, при всей приязни, это лучшая гемма для нашей жизни. И она - отнюдь не недвижность.