Стихотворения 1912-1917   ::   Бунин Иван Алексеевич

Англичане Покупают кружево и книжки С толстыми шершавыми листами, В переплетах с золоченой вязью, С грубыми застежками... За мною Девочка пристряла - все касалась До плеча рукою, улыбаясь Жалостно и робко: "Mi d'un soldo!"1 Долго я сидел потом в таверне, Долго вспоминал ее прелестный Жаркий взгляд, лучистые ресницы И лохмотья... Может быть, арабка?

Ночью, в час, я вышел. Очень сыро, Но тепло и мягко. На пьяцетте Камни мокры. Нежно пахнет морем, Холодно и сыро вонью скользких Темных переулков, от канала Свежестью арбуза. В светлом небе Над пьяцеттой, против папских статуй На фасаде церкви - бледный месяц:

(*363) То сияет, то за дымом тает, За осенней мглой, бегущей с моря. "Не заснул, Энрико?" - Он беззвучно, Медленно на лунный свет выводит Длинный черный катафалк гондолы, Чуть склоняет стан - и вырастает, Стоя на корме ее... Мы долго Плыли в узких коридорах улиц, Между стен высоких и тяжелых...

В этих коридорах - баржи с лесом, Барки с солью: стали и ночуют. Под стенами - сваи и ступени, В плесени и слизи. Сверху - небо, Лента неба в мелких бледных звездах... В полночь спит Венеция,- быть может, Лишь в притонах для воров и пьяниц, За вокзалом, светят щели в ставнях, И за ними глухо слышны крики, Буйный хохот, споры и удары По столам и столикам, залитым Марсалой и вермутом... Есть прелесть В этой поздней, в этой чадной жизни Пьяниц, проституток и матросов! "Но amato, amo, Desdemona"2,Говорит Энрико, напевая, И, быть может, слышит эту песню Кто-нибудь вот в этом темном доме Та душа, что любит...