Сто грамм для храбрости   ::   Токарева Виктория

— А меня?

— Развеможно вычислить мечту? — полуспросил-полуответил Никитин.

— Жду, — тихо сказала Наташа и положила трубку.

Никитин стоял и слушал гудки, ещё не понимая, но предчувствуя, что случилось счастье.

Через двадцать минут Никитин вышел из своей квартиры. На нем была польская полосатая рубашка, югославский галстук, розовый в чёрную крапинку, и синий финский костюм. Пиджак он застегнул на все три пуговицы.

Сбегая со своего пятого этажа, Никитин посмотрел мимоходом в оконное стекло, на своё отражение. Отражение его несколько задержало.

Никитин неуверенно потрогал галстук. Потом так же неуверенно спустился ещё на один лестничный марш и подошёл к двери на третьем этаже, которая была простёгана малиновой кожей и украшена блестящими кнопками. Позвонил. Звонок затейливо звякнул.

Дверь отворил Гусаков.

На нем был стёганый халат, какие носили адвокаты в дореволюционной России.

Гусаков был член-корреспондент, член четырех королевских обществ, руководитель научного центра, в котором среди прочих трудился и Никитин в чине младшего научного сотрудника. У Гусакова была квартира номер 69, а у Никитина 96, и почтальон часто путал ящики.

Гусакову писали чаще раз в шестьсот. Он был нужен и в нашей стране и за рубежом, во всех четырех королевствах, поэтому Никитин довольно часто возникал перед стёганой дверью. К нему привыкли. Может быть, даже Изабелла, жена Гусакова, думала, что он — почтовый работник.