Визит к Минотавру   ::   Вайнеры Братья

Холодное солнце поднялось выше, тени стали острее, рельефнее, и трещины были уже не похожи на морщинки. Косыми рубцами рассекали они улыбающееся лицо на фотографии, и от этого лицо будто вмялось, затаилось, замолкло совсем...

-- Не стойте, сядьте вот на этот стул, -- сказал я соседке Полякова. Непостижимость случившегося или неправильное представление о моей руководящей роли в московской милиции погрузили ее в какое-то нервозное состояние. Она безостановочно проводила дрожащей рукой по волосам -- серым, непричесанным, жидким, и все время повторяла:

---- Ничего, ничего, мы постоим, труд не велик, чин не большой...

-- Это у меня чин не большой, а труд, наоборот, велик, -- сказал я ей, -- так что вы садитесь, мне с вами капитально поговорить надо.

Она уселась на самый краешек стула, запахнув поглубже застиранный штапельный халатик, и я увидел, что всю ее трясет мелкая дрожь. Она была без чулок, и я против воли смотрел на ее отекшие голые ноги в тяжелых синих буграх вен,

-- У вас ноги больные? -- спросил я.

-- Нет, нет, ничего, -- ответила она испуганно. -- То есть да. Тромбофлебит мучит, совсем почти обезножела.

-- Вам надо кокарбоксилазу принимать. Это от сердца, и ногам помогает. Лекарство новое, оно и успокаивающее -- от нервов.

Она посмотрела на меня водянистыми испуганными глазами и сказала:

-- На Головинском кладбище для меня лекарство приготовлено... Успокаивающее... Я махнул рукой:

-- Это успокаивающее от нас от всех не убежит.