Страница:
405 из 477
И в этот момент я почувствовал себя новорожденным младенцем, которого ударило по устам огромное неведение, я чувствовал, как оно заставляет меня позабыть все, и это все было тоже огромно -- под стать моему неведению, и в него вместились старинный инструмент с мальтийским крестом и датой "1722 год", и счастье Белаша на конкурсном экзамене, и душный ужас ребят в квартире, где их встретила бабка Трумэна, и тоскливое отчаяние Трубицина, оказавшегося слабее своего ученика, и заботливо оберегающий Гришку-скрипача рецидивист Хрюня, и бесконечное горестное утомление Иконникова, дописывающего мне свою отходную -- завет быть первым сыщиком. Во всем этом неведении был призыв к забвению уже отгремевших и иссякших навсегда событий, но тогда бы мне пришлось признать, что разум и поиски правды не могут принести человеку счастье, то есть зачеркнуть всю свою жизнь, а сделать этого я не мог и не хотел.
Но сказать я ничего не успел, потому что зазвонил телефон, комиссар снял трубку.
-- Да. У меня Тихонов. А что? А-а... Тогда вот что, несите прямо сюда, мы уж заодно вместе посмотрим. Давайте галопом. Бросил на рычаг грубку и сказал мне:
-- Из Центральной картотеки пришел ответ на твой запрос о судьбе осужденных по этому делу.
-- Меня сейчас интересует только Лопаков-Хрюня.
-- Вряд ли это Крест. Мельник его описывал старше Хрюни лет на десять.
-- Посмотрим. Комиссар засмеялся:
-- А чего смотреть -- ты же глазам не веришь.
-- Да, -- сказал я. -- Я верю только разуму.
-- Это хорошо, -- согласился комиссар. -- Нехорошо только, когда начинает заносить куда-нибудь в одну сторону. В нашем деле нужен железный баланс между умом и чувствами.
|< Пред. 403 404 405 406 407 След. >|