Визит к Минотавру   ::   Вайнеры Братья

Тут тебе хрусталь и шоколад, картины у стены сложены и бочоночек с икрой зернистой, в шкафу -- кольца, браслетки., поверишь -- зубы золотые в коробочке сложены, булки белые и сало-шпиг с тушенкой. В ящике со сливочным маслом триста монет золотых. Сел я на табурет и заплакал. "Фашист ты проклятый, -- говорю ему, -- ты ведь нам в спину из пулемета молотишь". А он стоит и трясется: "Дозвольте все сдать, только не убивайте..."

-- А почему же его не расстреляли? -- удивился Леонидов.

-- Не знаю. Трибунал шестерым по этому делу дал расстрел. Пятерым просьбу о помиловании отклонили, а Никодимова отправили в штрафбат на передовую. Не знаю, может быть, снизошли к его молодости, рассчитывали, что перевоспитается еще под огнем-то. Да, видать, с таким горбом только в могиле исправляться.

-- Кто он по происхождению, этот Никодимов? -- поинтересовался я.

Долгов усмехнулся, его синие запекшиеся губы чуть раздвинулись.

-- Из духовных. Его отец был дьячок где-то в станице на Кубани. Потом лишили его папашу духовного звания святого, или как там это у них называется -- обворовал он церковную кружку. Это мне сам Никодимов на допросе рассказал. Э, чего говорить -- там, где было болото, беспременно вода вновь натечет...

День был солнечный, яркий, морозный. Толстыми гроздьями висел на деревьях иней, он облепил плотно решетку Летнего сада, на Марсовом поле полыхал, стелился желтый язык Вечного огня в каменной чаше, скакал в своем неостановимом порыве позеленевший от окиси Медный всадник, и все вокруг было очень покойно, мирно, тихо. Белым-бело было все вокруг...