Страна смеха   ::   Кэрролл Джонатан

Мы взяли за привычку рано вставать, легко, на скорую руку, завтракать — и уединяться, каждый по своим делам, до обеда.

Я закончил все за два дня до истечения данного мне месяца. Надел колпачок на свой «монблан», тихо закрыл блокнот и пристроил ручку рядом. Прижав ладонями обложку, поглядел в окно. Я спросил себя, не хочется ли мне плакать. Я спросил себя, не хочется ли мне попрыгать или сплясать джигу, но отверг и это. Улыбнувшись, я взял толстый «монблан». Он сверкал чернотой и золотом и весил гораздо больше, чем положено авторучке. Я исчеркал им не один миллион сочинений, а теперь написал часть своей книги. Старый добрый «монблан». Когда-нибудь его положат под стекло в музейной витрине, и на него будет указывать белая стрелка: «Этой ручкой Томас Эбби писал биографию Франса». Было такое ощущение, что вот-вот я взлечу из кресла и легчайший ветерок повлечет меня по комнате. Я мысленно откинулся на спину и заложил руки за голову. Уставился, мысленно же, в потолок и ощутил себя весьма неплохо. Чертовски неплохо!

— Ты действительно закончил?

— Я действительно закончил.

— Целиком и полностью?

— Окончательно, ни прибавить, ни убавить, Саксолини! Все. — Я передернул плечами, но по-прежнему казалось, что я вешу два фунта.

Она сидела на высоком хромированном табурете и шкурила какую-то деревянную руку. Нагель под столом обрабатывал большую кость, что мы дали ему накануне.

— Погоди минутку. — Она отложила руку и слезла с табурета. — Выйди ненадолго из кухни, хорошо? Я позову тебя, когда будет пора.