Странник играет под сурдинку   ::   Гамсун Кнут

Я не сразу к нему подошел, я сперва пригляделся издали; этот человек действовал с большойосторожностью, он явно опасался за свою жизнь и не меньше того опасался промочить ноги. Его поведение меня забавляло. Там, где возникала хотя бы маленькая угроза уплыть на освобожденном бревне, он заблаговременно спасался бегством. Потом я подо шел ближе и вгляделся пристальней – это был мой ста рый приятель Гринхусен.

Мой старый товарищ, напарник по Скрейе, тот са мый, с которым я шесть лет назад копал колодец.

Теперь он здесь.

Мы поздоровались, присели на кучу бревен и потол ковали о том, о сем, мы наперебой спрашивали и отве чали. А тем временем стало уже слишком поздно, чтобы продолжать работу, мы поднялись и прошли немного вверх по реке – до того места, где Гринхусен соорудил для себя бревенчатую хижину. Мы заползли в нее, раз вели огонь, сварили кофе, подзакусили. Потом мы выбрались на волю и, развалясь среди вереска, раску рили свои трубки.

Гринхусен постарел, он совсем сдал за эти годы, так же как и я, и не желал теперь даже вспоминать о на шем развеселом молодом житье, когда мы с ним отпля сывали ночи напролет. И его-то называли некогда рыжим волком. Да, укатали сивку крутые горки. Он даже улыбаться отвык. Будь у меня при себе выпивка, он, может, и повеселел бы, но выпивки н е было.

В молодые годы Гринхусен был своенравный и упрямый, теперь он стал уступчивый и тупой. Что ему ни скажи, он неизменно отвечает: «Вполне может быть!» или: «Твоя правда!» Но отвечал он так не потому, что разделял мое мнение, а потому, что жизнь его пообломала.