Странствие Бальдасара   ::   Маалуф Амин

По правде, начальник янычар просто приказал мне положить на стол мой кошель. Что я безропотно исполнил и тотчас протянул ему руку, как делают купцы, когда хотят скрепить договор. Он колебался минуту, потом согласился пожать ее, высокомерно ухмыльнувшись мне прямо в лицо. Мгновение спустя он вышел из комнаты, куда вошли его люди, чтобы снова связать меня и опять отвести в темницу.

На рассвете, когда я еще не совсем проснулся, мне завязали глаза, завернули в джутовый мешок, как в саван, уложили на повозку и потащили по обрывистым тропинкам до какого-то места, где бесцеремонно сбросили на землю. Я догадывался, что нахожусь на побережье, поскольку земля была влажной и я слышал шум волн. Потом, связанного, кто-то втащил меня в лодку, словно куль или дорожный сундук.

В Генуе, 4 апреля.

Я готовлюсь возобновить нить своего повествования, сидя на террасе в доме друга, вдыхая весенний воздух, ловя доносящиеся до меня сладкие звуки города: этот медовый язык, язык моей крови. И однако я плачу посреди этого рая, вспоминая о той, что осталась там — пленницей, прикованной своей беременностью, виновной лишь в том, что пожелала стать свободной и любить меня.

В действительности я осознал свою участь, только оказавшись на корабле. Меня положили на дно трюма, и капитан получил приказ не снимать повязку с моих глаз, пока побережье Хиоса не исчезнет с горизонта; приказ, который он старательно исполнил.