Странствие Бальдасара   ::   Маалуф Амин

Исейчас еще при воспоминании об этой сцене у меня начинают дрожать руки и увлажняются глаза.

Мы еще не сошли на берег, а негоциант уже поднялся на борт с двумя досмотрщиками, и только я произнес: «Бальдасар Эмбриако из Джибле», и приготовился объяснить, как очутился на корабле, он вдруг прервал меня, схватил за плечи и принялся изо всех сил трясти меня обеими руками:

— Бальдасар Эмбриако, сын… кого?

— Сын Томмазо Эмбриако.

— Томмазо Эмбриако, сын… кого?

— Сын Бартоломео, — тихо сказал я, боясь, как бы не прыснуть со смеху.

— Сын Бартоломео Эмбриако, сына Уго, сына Бартоломео, сына Ансальдо, сына Пьетро, сына…

И так, по памяти, он перечислил всю мою родословную до девятого колена, как будто я сам не сумел бы это сделать.

— Откуда вы знаете моих предков?

Вместо ответа он схватил меня за руку, вопрошая:

— Не окажете ли вы мне честь поселиться в моем доме?

Не имея места, где я мог бы приклонить голову, и ни одной даже самой мелкой монеты — все равно, генуэзской или оттоманской, — я, конечно, увидел в этом приглашении перст судьбы. Вот почему я не стал прибегать к обычным вежливым отговоркам, ко всяким там «мне не хотелось бы…», «не стоило бы мне…» или «мне стыдно так вас затруднять…»; конечно, я был желанным гостем в доме синьора Грегорио, у меня даже появилось странное чувство, будто он давно уже ждал, пока я сойду на набережную в генуэзском порту.