Страсти по Матфею   ::   Гергенрёдер Игорь

Ты произносишь: “Понимаю”, — охватывая взглядом её, непринуждённо стоящую перед тобой, домашнюю, в серой олимпийке, в джинсах, ты свободно проникаешь в её глаза... И с чем-то встречаешься там, в их зазеркалье, таком глубоком, — пожалуй, даже чересчур глубоком... И вдруг обронённое тобой “понимаю” по ассоциации вызывает в сознании слово “понимание”. Так ты мысленно называешь то, что заметил в глубине её глаз: некое “понимание”, пока закрытое для тебя, ты только чувствуешь за этой фигуркой иное существо... Оно здесь. И оно далеко от тебя. Очень. Ты почти в растерянности. Пауза длится — ещё две-три секунды, и тебе не останется ничего, как протянуть руку за пластинкой, поблагодарить и уйти.

И ты исходишь, исходишь словами благодарности — жалкое лепетание! проклятье! — переминаешься в своих ботинках на высоком каблуке, не знаешь, куда деть торт, который у тебя не берут, машинально повторяешь конец её фразы, заменив мягкое определение разящим: “В школе для дефективных детей”, — говоришь ты, поправляешься: “для несчастных детей”, — и, в беспокойстве от её взгляда, хочешь как-то замять: “В сущности, и в сорок два можно чувствовать себя несчастным дитём...” Что-то пощипывает тебя изнутри, и ты как бы со стороны слышишь свой голос: “В иные мгновения оглядишься — и нет ничего... Всё было, всё есть... — и ничего нет... пустота, сквозняки, лёд. Как в детстве, когда приснится небывалая игрушка: вот, ты держишь её в руках!.. Проснулся — и ничего... Несчастный ребёнок, конечно, плохо.