Судьбы вещей   ::   Рабинович Михаил Григорьевич

Войдет бодрый, хотя и несколько утомленный верховой прогулкой, бросит на диван хлыст, поскорее сядет за стол, подвинет к себе бумагу, нетерпеливо схватит вот это гусиное перо, потянется к чернильнице…

– Позвольте, откуда здесь помадная банка? – спросил я сотрудника музея, который любезно показывал мне дом в Михайловском.

– А разве вы не знаете, что Александр Сергеевич пользовался помадной банкой как чернильницей? – был ответ.

В кабинете, обставленном очень скромно, но все же во вкусе двадцатых годов XIX века, на небольшом рабочем столе стояла синяя помадная банка, которая была, безусловно, лет на тридцать – сорок старше всех окружающих вещей.

«Я девочкой бывала у Пушкина в имении и видела комнату, где он писал, – рассказывала впоследствии соседка Пушкина Екатерина Ивановна Осипова. – Комнатка Александра Сергеевича была маленькая, жалкая. Стояли в ней всего-навсего простая кровать деревянная с двумя подушками… а стол был ломберный (какие в ту пору употреблялись для игры в карты). На нем он и писал, и не из чернильницы, а из помадной банки».

Так вот она какая была, «подруга думы праздной»! Вот к кому обращал поэт исполненные нежности строки:

Подруга думы праздной,

Чернильница моя.

Мой век разнообразный

Тобой украсил я…

Под сенью хаты скромной

В часы печали томной

Была ты предо мной

С лампадой и мечтой.