Судьбы вещей   ::   Рабинович Михаил Григорьевич

Вторая буква видна ясно:«Ю», третья – «Д». И по форме его верхушки можно заключить, что та, первая, у которой не сохранилось низа, скорее всего «Л», а не «Д»: человек, выбивавший буквы, писал «Д» иначе. Затем видна левая половина кружка, который не мог быть ничем иным, кроме «О». А дальше – пропуск. Ржавчина целиком «съела» не только правую половину «О», но и всю следующую букву. А последняя, шестая буква опять читается ясно: «А».

На этой стороне выбито слово «Л Ю Д О…А». Пропуск между буквами «О» и «А» – широкий. Там должна была быть буква несколько шире обычной, например «Ш» или «Т». Тогда все слово можно читать: «ЛЮДОТА» или «ЛЮДОША».

Должно быть это – имя собственное, и притом мужское, поскольку сочетается со словом «коваль» мужского рода: в те времена не говорили, например, «машинист Иванова» или «доктор Вера». А мужские имена, оканчивающиеся на букву «а», то есть по форме, напоминающие современные женские (вроде позднейших Никита или Кузьма), совсем не были редки. Они могли оканчиваться и на «та» и на «ша»: скажем, Ратша или Гюрята. Поэтому нельзя с уверенностью сказать, как звали того мастера, что сковал меч: Людота или Людоша. Но нет сомнения в том, что этот, будем говорить, Людота, был кузнец – «коваль». И главное – это был русский мастер-оружейник, делавший такие мечи, какие изготовляли в ту пору лучшие мастера Европы.