Сумма одиночества   ::   Буйда Юрий

Наша ночь длилась, наверное, тысячу ночей. Больше всего я боялся утра, хотя и понимал, что оно не может не наступить. Чтобы отсрочить неизбежное, я безудержно читал стихи - свои и чужие, бормотал в темноте, едва различая тонкий абрис ее лица.

Вдруг проснувшись, я увидел ее в дверях: она вскинула сумочку на плечо и шагнула за порог,- я с трудом, еще не понимая, сон это или явь, сполз с кровати, кое-как оделся и побежал вниз, на звук ее шагов. Улица тонула в густом утреннем тумане, наползавшем с Преголи,- и я увидел, увидел ее уходившую, уходящую, исчезающую, чтобы - пока жива моя память, пока жива наша память, пока живы эти строки - оставалась надежда на встречу...

Надо ли объяснять, почему я сжег нашу переписку?

Как ни прибавляй ходу, от него не оторваться. Он загнал меня в безлюдную ночную улицу с немногими фонарями, бросающими тускло-желтые пятна на сплошные бетонные заборы, за которыми высятся решетчатые скелеты подъемных кранов, трубы и башни. Улица кажется бесконечной. Никакого укрытия. Я слышу тяжелое дыхание преследователя - и снова бросаюсь бежать. Похоже, долго мне не выдержать. Забор справа вдруг обрывается - я сворачиваю к многоэтажному дому с выбитыми окнами и дверями. Но мгновенная вспышка надежды - затеряться в лабиринте этажей, коридоров, комнат тотчас сменяется отчаянием: дверь, в которую я метнулся, вела в тупик.