Супруги Орловы   ::   Горький Максим

Но серое лицо гармониста странно задвигалось, губы, покрытые чёрным налетом, раскрылись, и он сказал своим беззвучным голосом:

- Это... я... умираю...

Неизъяснимое равнодушие трёх его слов отдалось в голове и груди Орлова, как три тупых удара. С бессмысленной гримасой на лице он повернулся к двери, но навстречу ему влетел Чижик, с ведром в руке, запыхавшийся и весь в поту.

- Вота - из колодца от Спиридонова, - не давали, черти...

Он поставил ведро на пол, бросился куда-то в угол, снова явился и, подавая стакан Орлову, продолжал тараторить:

- У вас, говорят, холера... Я говорю, ну, так что? И у вас будет, теперь уж она пойдёт чесать, как в слободке... Дык-он меня как ахнет по башке!..

Орлов взял стакан, зачерпнул из ведра воды и одним глотком выпил её. В ушах его звучали мёртвые слова:

"Это... я... умираю..."

А Чижик вьюном вертелся около него, чувствуя себя как нельзя более в своей сфере.

- Дайте пить, - сказал гармонист, двигаясь по полу вместе со столом.

Чижик подскочил к нему и поднёс к чёрным губам его стакан воды. Григорий, прислонясь к стене у двери, точно сквозь сон слушал, как больной громко втягивал в себя воду; потом услыхал предложение Чижика раздеть Кислякова и уложить его в постель, потом раздался голос стряпки маляров. Её широкое лицо, с выражением страха и соболезнования, смотрело со двора в окно, и она говорила плаксивым тоном:

- Дать бы ему сажи голландской с ромом: на стакан чайный - сажи две ложки хлёбальных, да рому до краёв.

А кто-то невидимый предложил деревянного масла с огуречным рассолом и царской водкой.