Супруги Орловы   ::   Горький Максим

Где-то играла музыка; из оврага, густо поросшего ельником, веяло смолистым запахом; лес расстилал в воздухе свой сложный, сочный аромат; лёгкие душистые волны тёплого ветра ласково плыли к городу; в поле, пустынном и широком, было так славно, тихо и сладко-печально.

Орловы шли по траве молча, с удовольствием вдыхая чистый воздух вместо барачных запахов.

- Где это музыка играет, в городе или в лагерях? - тихонько спросила Матрёна у задумавшегося мужа.

Она не любила видеть его думающим - он казался чужим ей и далёким от неё в эти минуты. Последнее время им и так мало приходится бывать вместе, и тем более она дорожила этими моментами.

- Музыка? - переспросил Григорий, точно освобождаясь от дрёмы. - А чорт с ней, с этой музыкой! Ты бы послушала, какая в душе у меня музыка... вот это так!

- А что? - тревожно взглянув ему в глаза, спросила она.

- А я - не знаю что... Горит у меня душа... Хочется ей простора... чтобы мог я развернуться во всю мою силу... Эхма! силу я в себе чувствую необоримую! То есть если б эта, например, холера да преобразилась в человека,- в богатыря... хоть в самого Илью Муромца, - сцепился бы я с ней! Иди на смертный бой! Ты сила, и я, Орлов, сила, - ну, кто кого? Придушил бы я её и сам бы лёг... Крест надо мной в поле и надпись: "Григорий Андреев Орлов... Освободил Россию от холеры". Больше ничего не надо...

Он говорил, и лицо его горело, а глаза сверкали.

- Силач ты мой! - ласково шепнула Матрёна, прижимаясь к нему боком.

- Понимаешь... на сто ножей бросился бы я... но чтобы с пользой! Чтоб от этого облегчение вышло жизни.