Суровый воздух   ::   Арсентьев Иван Арсентьевич

Он пил долго, до дрожи в теле, захлебываясь, потом присел на замшелый корень поваленного дерева и принялся подсчитывать свои ресурсы. Как он и предполагал, ресурсы оказались скудными. Если не брать в расчет пистолета, то, кроме табака да еще документов, в карманах ничего не было.

Скрутив цигарку толщиной с добрый пулеметный ствол, он передвинулся на пне и, бесцельно блуждая глазами по оврагу, втягивал в себя дым с таким ожесточением, что бумага цигарки то и дело вспыхивала пламенем.

Исцарапанные в кровь руки ныли. Кончики пальцев машинально выстукивали по коленям дробь. Летчик вспомнил старика, который помог ему бежать. «Хороший мужик, – с теплотой подумал он, – себя не пожалел, а меня спас. Вот они какие, наши люди».

После студеной воды и табака возбуждение спало. Он огляделся. Ущелье, показавшееся ему на первый взгляд зловещей могилой, становилось в глазах его все более привлекательным своей суровой красотой. В ветвях ближнего дерева он увидал брошенное птицами гнездо. «Даже птицы улетели, – подумал он. – Всех разметала проклятая война. Впрочем, теперь уже осень. А все же, должно быть, хорошо в этом ущелье летом, особенно лунной ночью, вон там, над обрывом, у старого карагача, где ручей…» Но вскоре мало свойственное Остапу лирическое настроение исчезло, уступив место тревожной озабоченности. Как выходить к своим? Линия фронта неблизко. За две ночи вряд ли добраться. Днем особенно не разгуляешься, на каждом шагу гитлеровцы.