JК
Суровый воздух :: Арсентьев Иван Арсентьевич
Страница: 38 из 418Он заранее обдумывал маневр, который позволил бы его полку бить врага наиболее эффективно, без передышки. Склонившись над картой, Волков по-хозяйски изучал расположение будущих аэродромов, отмеченных кружочками со знаком «Т» посредине.
И то, что летные площадки находились далеко за линией фронта в тылу немцев, мало смущало командира. Вера в победу никогда не угасала в нем. Твердым движением руки он расчерчивал последующие маршруты передовых команд авиационного тыла.
Авиационный тыл – это весьма своеобразный тыл. В то время как тылы наземных войск движутся позади наступающих частей, авиационный идет впереди своих боевых полков, подготавливая для них базы. Так было и теперь. Еще летчики не успели снять с машин свои немудреные вещички, а передовая команда уже уехала занимать новую посадочную площадку – и готовить ее к встрече всего полка.
Волков летал чуть ли не каждый день, летал мрачно сосредоточенный, необычайно суровый. Его терзало большое горе. В Ростове во время вражеской бомбардировки погибли его жена и сын. Он никому не говорил об этом, и только большие желваки перекатывались на его сухощавом красивом лице.
Как командиру полка, ему разрешалось летать на боевые задания лишь с согласия командира дивизии и только в тех случаях, когда задание являлось особо ответственным. Но Волков добился для себя разрешения летать каждый день, а в последнее время летал ежедневно по нескольку раз, чаще, чем рядовые пилоты.
И то, что летные площадки находились далеко за линией фронта в тылу немцев, мало смущало командира. Вера в победу никогда не угасала в нем. Твердым движением руки он расчерчивал последующие маршруты передовых команд авиационного тыла.
Авиационный тыл – это весьма своеобразный тыл. В то время как тылы наземных войск движутся позади наступающих частей, авиационный идет впереди своих боевых полков, подготавливая для них базы. Так было и теперь. Еще летчики не успели снять с машин свои немудреные вещички, а передовая команда уже уехала занимать новую посадочную площадку – и готовить ее к встрече всего полка.
Волков летал чуть ли не каждый день, летал мрачно сосредоточенный, необычайно суровый. Его терзало большое горе. В Ростове во время вражеской бомбардировки погибли его жена и сын. Он никому не говорил об этом, и только большие желваки перекатывались на его сухощавом красивом лице.
Как командиру полка, ему разрешалось летать на боевые задания лишь с согласия командира дивизии и только в тех случаях, когда задание являлось особо ответственным. Но Волков добился для себя разрешения летать каждый день, а в последнее время летал ежедневно по нескольку раз, чаще, чем рядовые пилоты.