Сухая беда   ::   Телешов Николай Дмитриевич

" Однако Феня вспомнилась еще раз, вспомнилась и ее комната, пьяная болтовня, поцелуи...

- Эх! - обругал сам себя Курганов: - Свинья! Безобразник!..

Ему сделалось стыдно, и в то же время мысль о бумажнике тревожила все сильнее.

- Феня! - крикнул он, выходя за дверь. - Феня!

На лестнице послышался шелест платья и быстрые, легкие шаги.

Курганов вернулся в комнату, чувствуя себя нехорошо и неловко, но дверь уже отворилась, и на пороге стояла Феня. Он поднял голову и взглянул. Как он ни был расстроен, как ни был занят мыслью о пропавших деньгах, но, взглянув на Феню, прежде всего подумал: "Что с нею?.."

Лицо ее было строго и бледно, глаза глядели в упор, точно ждали чего-то, спрашивали, умоляли... Курганов отвернулся и нерешительно проговорил:

- Войди, Феня. Затвори дверь.

Та затворила дверь и молча ожидала вопроса, готовая по первому слову кинуться на колени, целовать и обливать слезами протянутую руку, но Курганов вместо приветствия, смущаясь и отвертываясь, спросил:

- Феня... ты не видала... бумажника?

Глаза ее сразу точно погасли. Она так же прямо глядела на Курганова, так же ждала от него чего-то, но уже блеск, и надежда, и радость пропали.

- Я говорю, не видала бумажника?.. Вчера я потерял где-то бумажник... Не у тебя забыл?

Феня закусила губу и молча качнула головой.

- Я не шучу, Феня... Там было много тысяч!..

- Много тысяч... - повторила Феня, точно сквозь сон, и руки ее опустились.