JК
Свеча :: Каменецкий Александр
Страница: 3 из 12Когда дашь, красавица?
-- Вам, дорогой доктор, -- хоть сейчас, -- игриво прощебетала Людочка, делая вид, что снимает юбку.
-- Нэ искушай старика, -- сказал Георгий Автандилович, выписывая рецепт. -- Вот. Купи и нэ мучайся. Вэк бы тебя нэ видел.
Людочка поцеловала доктора и незаметно сунула ему в карман десятидолларовую бумажку. Георгий Автандилович лихо подкрутил ус и похлопал Людочку на прощание по упругой маленькой заднице. Эти визиты доставляли ей тихое платоническое удовольствие: в силу неизвестных причин Людочка не испытывала к Георгию Автандиловичу никаких сексуальных чувств и любила его совершенно как отца. Кстати, родной Людочкин папа, отставной полковник, мирно проживал в Елабуге со своей молоденькой мегерой, а дочка по доброте душевной ежемесячно спонсировала их.
Людочке исполнилась 23 года; она успела дважды побывать замужем, и теперь числилась студенткой третьего курса филфака в хорошем дорогом вузе. Она завела себе скромную, но очень уютную квартирку в спальном районе, обставила ее не без удовольствия и пополняла гардероб ровно настолько, насколько хотелось. Разумеется, как и всем, ей иногда хотелось бросить все и уехать, например, в глухое село Буреватово на Алтае, откуда была родом ее мать; там еще, говорят, сохранилась какая-то родня, но мама уже пять лет лежит на строгом кладбище н-ского монастыря и, надо полагать, простила отца, хотя он никогда и ни в чем себя не винил -- по старой гэбэшной привычке.
-- Вам, дорогой доктор, -- хоть сейчас, -- игриво прощебетала Людочка, делая вид, что снимает юбку.
-- Нэ искушай старика, -- сказал Георгий Автандилович, выписывая рецепт. -- Вот. Купи и нэ мучайся. Вэк бы тебя нэ видел.
Людочка поцеловала доктора и незаметно сунула ему в карман десятидолларовую бумажку. Георгий Автандилович лихо подкрутил ус и похлопал Людочку на прощание по упругой маленькой заднице. Эти визиты доставляли ей тихое платоническое удовольствие: в силу неизвестных причин Людочка не испытывала к Георгию Автандиловичу никаких сексуальных чувств и любила его совершенно как отца. Кстати, родной Людочкин папа, отставной полковник, мирно проживал в Елабуге со своей молоденькой мегерой, а дочка по доброте душевной ежемесячно спонсировала их.
Людочке исполнилась 23 года; она успела дважды побывать замужем, и теперь числилась студенткой третьего курса филфака в хорошем дорогом вузе. Она завела себе скромную, но очень уютную квартирку в спальном районе, обставила ее не без удовольствия и пополняла гардероб ровно настолько, насколько хотелось. Разумеется, как и всем, ей иногда хотелось бросить все и уехать, например, в глухое село Буреватово на Алтае, откуда была родом ее мать; там еще, говорят, сохранилась какая-то родня, но мама уже пять лет лежит на строгом кладбище н-ского монастыря и, надо полагать, простила отца, хотя он никогда и ни в чем себя не винил -- по старой гэбэшной привычке.