Свияжск   ::   Аксенов Василий

Не только потому, что в литературе были храбрые люди — их было немного, — а потому, что литература это именно индивидуальное дело.

Самое интересное в литературе, по-моему, сейчас то, что происходит с писателями Восточной Европы — югославами, сербами, чехами. А американская литература, боюсь, может выродиться в чисто писательский бизнес. Все здесь как-то слишком спокойно.

НАТАША . И последнее, о чем хочу спросить вас: считаете ли вы, что с вами произошли тут какие-либо сугубо психологические перемены?

АКСЕНОВ . Я бы сказал, что у меня появилось некое чувство разочарования. Я не могу даже сказать сразу — в чем именно разочарование. Может быть, уже просто — возраст разочарований. Мне кажется, что я отчасти разочаровался в товариществе, в ощущении принадлежности к некоей плеяде. То, что было раньше — невозвратимо. Ощущение причастности к плеяде — да и сама эта плеяда — все это невозвратимо. Это твое прошлое — и все. И все это — размыто…

Это интервью было взято летом прошлого года, а осенью Василий Аксенов после долгого перерыва побывал на родине: посетил Москву и Казань, где повидался с отцом; имел в столице несколько встреч с поклонниками его таланта; вычитал и подписал интервью и повесть в верстке первого номера «Авроры».



СВИЯЖСК

Повесть



Семья наша никогда не страдала от переизбытка родственников. Революция, войны и чистки повыбили немало, да и многодетностью мы, Шатковские, никогда не отличались.