JК
Схватка за Рим :: Дан Феликс
Страница: 146 из 490Не говоря ни слова, старуха положила принесенное белье намягкие подушки, покрывавшие пол галереи, и повернулась к двери, чтобы уйти.
– Твое лицо мне знакомо, – обратилась к ней Амаласунта. – Давно ли ты здесь?
– Восемь дней, – ответила та, взявшись за ручку двери.
– Сколько времени ты служишь Кассиодору?
– Я всю жизнь служу Готелинде.
С криком ужаса бросилась Амаласунта к старухе, но та быстро вышла и закрыла за собой дверь. Амаласунта слышала, как щелкнул замок. Предчувствие чего-то ужасного охватило ее, она поняла, что обманута, что здесь кроется какая-то гибельная для нее тайна, и невыразимый ужас наполнил ее душу. Бежать, скорее бежать отсюда – было единственной ее мыслью. Но бежать было невозможно: дверь была крепко заперта. С отчаянием она обвела глазами мраморные стены – повсюду множество труб, которые заканчивались головами различных чудовищ. Наконец, глаза ее остановились на голове Медузы прямо против нее, и она снова вскрикнула от ужаса: лицо Медузы было отодвинуто в сторону, и из образовавшегося отверстия смотрело живое лицо. Неужели это…? Дрожа от ужаса, всматривалась в него Амаласунта. Да, это лицо Готелинды, и целый ад ненависти отражался в нем…
– Ты – ты здесь! – закричала Амаласунта. и колени ее подогнулись.
– Да, дочь Амалунгов, я здесь, и ты погибнешь, – ответила Готелинда с хриплым смехом. – Мой это остров, мой дом – он будет твоей могилой – мой Долиос и все рабы Кассиодора. Я все купила у него неделю назад.
– Твое лицо мне знакомо, – обратилась к ней Амаласунта. – Давно ли ты здесь?
– Восемь дней, – ответила та, взявшись за ручку двери.
– Сколько времени ты служишь Кассиодору?
– Я всю жизнь служу Готелинде.
С криком ужаса бросилась Амаласунта к старухе, но та быстро вышла и закрыла за собой дверь. Амаласунта слышала, как щелкнул замок. Предчувствие чего-то ужасного охватило ее, она поняла, что обманута, что здесь кроется какая-то гибельная для нее тайна, и невыразимый ужас наполнил ее душу. Бежать, скорее бежать отсюда – было единственной ее мыслью. Но бежать было невозможно: дверь была крепко заперта. С отчаянием она обвела глазами мраморные стены – повсюду множество труб, которые заканчивались головами различных чудовищ. Наконец, глаза ее остановились на голове Медузы прямо против нее, и она снова вскрикнула от ужаса: лицо Медузы было отодвинуто в сторону, и из образовавшегося отверстия смотрело живое лицо. Неужели это…? Дрожа от ужаса, всматривалась в него Амаласунта. Да, это лицо Готелинды, и целый ад ненависти отражался в нем…
– Ты – ты здесь! – закричала Амаласунта. и колени ее подогнулись.
– Да, дочь Амалунгов, я здесь, и ты погибнешь, – ответила Готелинда с хриплым смехом. – Мой это остров, мой дом – он будет твоей могилой – мой Долиос и все рабы Кассиодора. Я все купила у него неделю назад.