Схватка за Рим   ::   Дан Феликс

Дневной свет никогда не проникал сюда, теперь она освещалась факелами. Здесь всегда подготовляли к погребению тела членов царской семьи. Посреди комнаты стоял каменный саркофаг с телом молодого короля. На нем была темно-пурпуровая мантия. В головах лежали его меч, щит и шлем. Старый Гильдебранд положил венок из дубовых ветвей на темные кудри. Бледное лицо умершего было прекрасно в своем торжественном спокойствии. В ногах его, в длинном траурном одеянии, сидела королева-регентша, склонив голову на левую руку, правая же бессильно опустилась вниз. Она не могла больше плакать.

Утром в комнату вошел беззвучными шагами Цетег. Обстановка повлияла на него: в нем заговорило сострадание, но он быстро подавил его. Тихо приблизившись, прикоснулся он к опущенной руке королевы.

– Ободрись, королева, ты принадлежишь живым, а не мертвым. Амаласунта с испугом оглянулась:

– Ты здесь, Цетег? Зачем ты пришел?

– За королевой.

– О, здесь нет королевы, здесь только убитая горем мать, – с рыданием вскричала она.

– Нет, я не могу поверить этому, – спокойно возразил Цетег. – Государству грозит опасность. Амаласунта покажет, что и женщина может пожертвовать своим горем отечеству.

– Да, она это сделает. Но взгляни, как он прекрасен, как молод! Как могло небо быть так жестоко?

«Теперь или никогда» – подумал Цетег и громко прибавил: – Небо не жестоко, а строго и справедливо.