JК
Сын гетмана :: Рогова Ольга И.
Страница: 230 из 233Но в ту минуту, когда она шла за гробом, все житейские заботы отошли назад, в сердце оставалась только одна глубокая скорбь об умершем.
Она проводила покойника версты две, отвесила ему три низких поклона и вернулась в Сочаву, где ее ждали жестокие муки.
Стефан заставил ее принимать новую господаршу, потом распорол нос ее шестилетнему сыну Василию и с позором, в телеге, как преступницу, велел ее отвезти в один из отдаленных, глухих городков, где ей и пришлось коротать свою нерадостную жизнь в изгнании.
* * *
Медленно подвигалась печальная процессия к границам Украины. Вот перешли и границу, показались родные села и города; всюду высыпал народ навстречу, всюду заунывно гудели колокола, в городах палили пушки, в церквах служили литии. Тихо останавливались восемь тысяч казаков на привалах, в суровом молчании обедали и ужинали: ни шуток, ни смеха, ни песен не слышалось в этом печальном лагере.
Вот наконец родные степи... Пройдя их, казаки будут дома, но что принесут они домой? Труп любимого гетманова сына, бесчисленные известия о погибших и убитых, и ни тени славных побед, о которых мечталось при выступлении. В глубокой скорби никли казацкие головы, дрожали казацкие усы, трепетали мощные казацкие груди и невольно сам собою замедлялся шаг, невольно хотелось, чтобы степь тянулась без конца, чтобы отдалилась еще на несколько дней тяжелая минута.
Но что это? Вдали раздался топот множества коней. Осторожные казаки отошли в овраг и выслали разведчиков.
Она проводила покойника версты две, отвесила ему три низких поклона и вернулась в Сочаву, где ее ждали жестокие муки.
Стефан заставил ее принимать новую господаршу, потом распорол нос ее шестилетнему сыну Василию и с позором, в телеге, как преступницу, велел ее отвезти в один из отдаленных, глухих городков, где ей и пришлось коротать свою нерадостную жизнь в изгнании.
* * *
Медленно подвигалась печальная процессия к границам Украины. Вот перешли и границу, показались родные села и города; всюду высыпал народ навстречу, всюду заунывно гудели колокола, в городах палили пушки, в церквах служили литии. Тихо останавливались восемь тысяч казаков на привалах, в суровом молчании обедали и ужинали: ни шуток, ни смеха, ни песен не слышалось в этом печальном лагере.
Вот наконец родные степи... Пройдя их, казаки будут дома, но что принесут они домой? Труп любимого гетманова сына, бесчисленные известия о погибших и убитых, и ни тени славных побед, о которых мечталось при выступлении. В глубокой скорби никли казацкие головы, дрожали казацкие усы, трепетали мощные казацкие груди и невольно сам собою замедлялся шаг, невольно хотелось, чтобы степь тянулась без конца, чтобы отдалилась еще на несколько дней тяжелая минута.
Но что это? Вдали раздался топот множества коней. Осторожные казаки отошли в овраг и выслали разведчиков.