Внеклассное чтение. Том 2   ::   Акунин Борис

Сначала, чувствую, всех знакомых жалко стало: несчастных, потому что несчастные; счастливых, потому что счастье их когда-нибудь кончится. Дальше – хуже. Бизнесменов, с кем дела вёл, жалеть начал. Обвожу их вокруг пальца, делаю, как последних лохов, а прежнего кайфа нет. Жалко. Тогда-то я от менеджмента и отошёл, траст создал. Не разориться испугался – жалко стало людей, которые на меня работают. Куда денутся, на что жить будут? И пошло-поехало. Бедных жалко, больных жалко, детей жалко, стариков жалко, жителей Чёрной Африки жалко… Да не от случая к случаю, а всё время. Тогда и решил: уеду в тихое место, буду жалеть там человечество с утра до вечера, с перерывом только на время сна. Правда, теперь и ночью жалею – такие уж сны снятся. Потом, смотрю, человечества мне мало сделалось. Зверей сильно жалеть начал. Зачем, думаю, мы их режем, шкуры с них сдираем? Грех это. И перестал мясо кушать. А помните, как раньше шашлык, сациви любил? Рыб есть тоже не могу. Как представлю: вот плавают они такие безмолвные, пучеглазые, шевелят своими губами, а сверху их сетью, и на палубу, где им дышать нечем… Бр-р-р!

Старец передёрнулся и вдруг с тревогой спросил:

– Николай Александрович, я тут в интернете прочёл, что растения тоже боль чувствуют, тоже могут любить или ненавидеть. К одному садовнику листочками тянутся, от другого норовят отодвинуться. Как думаете, правда или нет?

– Не знаю.

– Если правда, то все, конец мне, – печально сказал Сысой. – От голода умру. Как почувствую, что капусту с морковкой жалко, тут-то мне со святыми упокой.