Таблоид   ::   Стогoв Илья

Мама очень хотела, чтобы я помогал священнику во время службы. А я спорил, говорил, что недостоин, был драчуном, домой приходил с синяками. Обо мне говорили, что в приличной семье растет неизвестно кто.

Потом за компанию с приятелями как-то все-таки пошел прислуживать к алтарю — и упал в обморок. Когда вернулся домой, сказал: «Все! Больше не пойду!»

— Но все равно пошли?

— После армии мне уже совсем не хотелось ходить в храм. Я переехал в Вильнюс… и вот там случился перелом.

Не могу объяснить, что произошло. Призвание — это всегда тайна. Это было, как будто Бог просто взял меня за руку.

Уже в Петербурге одна монахиня-францисканка нарисовала мне в подарок картину: большая рука ведет маленького мальчика. Хотя я никогда не рассказывал ей свою историю.

— И вы поступили в семинарию?

— В те годы в СССР было только две католические семинарии. Одна для литовцев, вторая для всех остальных. Чтобы поступить туда, нужно было разрешение КГБ. Я четыре года ждал, прежде чем этот порядок отменили и я смог поступить.

— Каково это — круто поменять жизнь… стать священником… знать, что больше никогда не будешь делать того, что хочется?

— Сегодня в семинарию поступает шестнадцать-двадцать человек. До рукоположения доходят один-два. А на наш курс поступило двадцать человек. И восемнадцать были рукоположены! Все-таки в советское время этот шаг делали более осмысленно.

А вообще, учеба в семинарии — лучшие годы моей жизни.