Тайга   ::   Шишков Вячеслав

Недаром такими принужденно-кроткими стали их лица.

Лишь старик Лехман не может побороть обуявшую его злобу: насупясь, сидит на бревне и угрюмо на всех посматривает суровыми глазами.

Да еще Андрей-политик сам не свой. Воспаленные глаза его жадно кого-то в толпе ищут. Он устало дышит полуоткрытым ртом и, облизывая пересохшие губы, невнятно говорит:

- Я вам никто... Слышите?.. Я сам по себе...

Но его слов не понимают.

- Слышите? Где староста? Где сотский?..

- Брось, милый, - советует ему тихим голосом Антон, - ишь они пьяные какие... Брось...

Старый Устин, усердный господу, ближе всех к бродягам. Он ласково им говорит:

- Вы вот что, робенки... тово... Ведь мы не с сердцов...

- Как же не с сердцов, - злобно сказал Лехман. - Ты спроси-ка вот нашего товарища, - указал он на Антона. - За что мужик ему в ухо дал? Это не резон.

- А потому, что вы пакостники, - раздраженно сказала баба в красном.

- Пакостники? - повысил голос Лехман. - Чего мы у тебя, тетка, спакостили?.. Ну-ка, скажи!

- Дак вы тово, - сказал, размахивая руками, Устин, - вот залазьте в копчег да и спите с богом, покамест у хресьян гулянка, а там выпустим. Кешка, отпирай чижовку-то...

И, обернувшись, посоветовал:

- А вы, бабы, тово... Принесли бы чо-нибудь пожрать мужикам-то... Молочка там али что...

- Ну, так чо, - ответила баба в красном и пошла.

- Кешка, отпирай копчег! - опять скомандовал Устин. - Робятушки, залазь со Христом.

- Врешь, старик... Не имеешь права!..