Тайна полярного князца   ::   Прашкевич Геннадий

Один зверовидный — в черной медвежине, второй — тощий, как бы еще черней.

— Этих знаете?

— Ну, люди.

— Сам вижу, что люди. А какие? Почему в кафтане медвежьем?

— Нетуть беды ходить в медвежине.

— Почему с железной серьгой? Почему шапку никогда не снимает?

— А то его дело, Грегорий, — Васька Бугор сильно потер пальцами переносицу. — Который с серьгой, того, кажется, встречал в Якуцке. Известное дело, почему с серьгой. Зовут Фрол. А шапку не снимает, так другое ухо у него рваное.

С берега отправились в дом Кокоулина.

Павлик — маленький, верткий — счастливо стучал себя кулачками в грудь: вот при хорошей бабе живу! У нее мужик сгинул в море, льдом унесло. Может, выплывет, но скорей всего, никогда, так что баба теперь при нем. Смешно петушился, выкатывал острую грудь, грозно смотрел на бабу, но в больших глазах — ласка.

А баба прямо сказала:

— Ушли бы лучше, жиганы. Я Павлика с вами не отпущу.

— Да мы и сами пока никуда не идем, — зашумели казаки, хлебнув крепкого винца.

— Все равно не отпущу.

— А я и сам уйду!

Баба заплакала.

От Павлика перебрались в питейную.

Пили с махом. После каждой рюмашки Гришка от души раздувал вывороченные ноздри:

— Славно огорчило!

Не уставал повторять:

— Таперича я богат!

Помнил о мяхкой рухляди, довезенной в аккурат торговым гостем Коткиным и оставленной для пущего сохранения в дворовой клети бывшего десятника Васьки Бугра.