JК
Тайна сокровищ Заколдованного ущелья :: Голестан Эбрахим
Страница: 182 из 214 – Духа зелени!
Этими словами он хотел намекнуть на пристрастие товарища, которого они в давние времена называли Абуль. Тот обожал деревья, цветы и мечтал распространить зеленый цвет по всему миру. Всякий проступок, насилие, глупость он готов был прикрыть зеленым листком.
– Нет, доктора Чистюлю.
– Какого еще Чистюлю? – удивился Трихвостень.
– Ну Чистюлю, который во Франции был.
– Так, значит, он приехал? А грозился, что никогда не вернется. А еще, бывало, говорил, что надо бороться с невежеством.
– Об этом ничего не знаю, – сказал художник. – Слыхал только, как он описывал медицинский случай: беременная женщина упала, сломала тазовую кость, пострадавшую доставили к нему. Он говорил, что делать операцию небезопасно – может пострадать плод. А не делать – тоже нельзя.
– Ну и как же он в конце концов поступил? – спросил Трихвостень. – Конечно, ведь у него новая техника…
– Не очень-то новая. Он отослал женщину в другую больницу, к другому врачу.
И художник снова замолк. Трихвостень тоже погрузился в раздумья, нахмурил брови. Молчание затянулось. Наконец он сказал:
– Удивительно, как меняются люди.
Художник тщательно накладывал мазок за мазком. Он поглядел на Трихвостня:
– Он не изменился. До сих пор читает левые европейские газеты и журналы.
48
Чайханщик следил, как староста, отправившийся обследовать пещеру, уходит все дальше. Он тихо и томительно выжидал.
Этими словами он хотел намекнуть на пристрастие товарища, которого они в давние времена называли Абуль. Тот обожал деревья, цветы и мечтал распространить зеленый цвет по всему миру. Всякий проступок, насилие, глупость он готов был прикрыть зеленым листком.
– Нет, доктора Чистюлю.
– Какого еще Чистюлю? – удивился Трихвостень.
– Ну Чистюлю, который во Франции был.
– Так, значит, он приехал? А грозился, что никогда не вернется. А еще, бывало, говорил, что надо бороться с невежеством.
– Об этом ничего не знаю, – сказал художник. – Слыхал только, как он описывал медицинский случай: беременная женщина упала, сломала тазовую кость, пострадавшую доставили к нему. Он говорил, что делать операцию небезопасно – может пострадать плод. А не делать – тоже нельзя.
– Ну и как же он в конце концов поступил? – спросил Трихвостень. – Конечно, ведь у него новая техника…
– Не очень-то новая. Он отослал женщину в другую больницу, к другому врачу.
И художник снова замолк. Трихвостень тоже погрузился в раздумья, нахмурил брови. Молчание затянулось. Наконец он сказал:
– Удивительно, как меняются люди.
Художник тщательно накладывал мазок за мазком. Он поглядел на Трихвостня:
– Он не изменился. До сих пор читает левые европейские газеты и журналы.
48
Чайханщик следил, как староста, отправившийся обследовать пещеру, уходит все дальше. Он тихо и томительно выжидал.