JК
Тайна сокровищ Заколдованного ущелья :: Голестан Эбрахим
Страница: 185 из 214Он сразу раскусил язвительный намек и сказал себе: «Здорово я вляпался, когда пригласил сюда этого упрямца! В художниках недостатка нет, а этот – настоящий осел. Чего он добивается своим упорством?»
Крестьянин снова поглядел на полотно и обнаружил там только свой фрак. В сущности, фрака было достаточно – по нему сразу можно было узнать, кто изображен на картине. Однако ему хотелось увидеть также свои глаза и брови, поэтому, показав на пустое белое пятно посреди полотна, он спросил:
– Так куда же они подевались? Художник вновь потупился:
– Пока еще не явились. Попозже объявятся, постепенно.
Крестьянин сначала не понял, уставился на него, потом заморгал и пробормотал:
– Шутишь…
Художник с деланной улыбкой опустил глаза. Крестьянин, словно одобряя его шутку, с видом превосходства изрек:
– Ах ты плут!
Но потом его медленно ворочающиеся мозги все же сработали, и он просиял:
– Ага! Теперь понял! Ты, значит, хочешь сказать, сначала гора, потом – постройка, а потом – все остальное. Точно! А потом – все остальное, милостью Божьей!
Художник все с той же застывшей улыбкой закивал головой, как бы одобряя сообразительность и проницательность крестьянина. Тот большим пальцем указал на незаконченное изображение новобрачной:
– А она все еще спит-сопит.
Доверительная информация об обстановке в спальне ничуть не взволновала художника, он лишь вежливо наклонил голову и сказал:
– Как вашей милости угодно.
50
Глаза старосты были полны слез, но он не плакал.
Крестьянин снова поглядел на полотно и обнаружил там только свой фрак. В сущности, фрака было достаточно – по нему сразу можно было узнать, кто изображен на картине. Однако ему хотелось увидеть также свои глаза и брови, поэтому, показав на пустое белое пятно посреди полотна, он спросил:
– Так куда же они подевались? Художник вновь потупился:
– Пока еще не явились. Попозже объявятся, постепенно.
Крестьянин сначала не понял, уставился на него, потом заморгал и пробормотал:
– Шутишь…
Художник с деланной улыбкой опустил глаза. Крестьянин, словно одобряя его шутку, с видом превосходства изрек:
– Ах ты плут!
Но потом его медленно ворочающиеся мозги все же сработали, и он просиял:
– Ага! Теперь понял! Ты, значит, хочешь сказать, сначала гора, потом – постройка, а потом – все остальное. Точно! А потом – все остальное, милостью Божьей!
Художник все с той же застывшей улыбкой закивал головой, как бы одобряя сообразительность и проницательность крестьянина. Тот большим пальцем указал на незаконченное изображение новобрачной:
– А она все еще спит-сопит.
Доверительная информация об обстановке в спальне ничуть не взволновала художника, он лишь вежливо наклонил голову и сказал:
– Как вашей милости угодно.
50
Глаза старосты были полны слез, но он не плакал.