Тайна сокровищ Заколдованного ущелья   ::   Голестан Эбрахим

Художник следил за мулами, шагавшими по краю насыпи.

– Чего? – пробормотал он.

Зейнальпур расценил его рассеянность как нарочитое невнимание.

– Ты от меня не больно отличаешься, – настаивал он. – Приехал же ты картину писать.

– Ты сказал: приезжай, вот я и приехал. Зейнальпур понял, что настал удобный момент, и язвительно проговорил:

– Человек не должен кидаться всюду, куда его позовут.

– Я художник. Ты позвал меня, чтобы писать картину, – я приехал. Это моя работа. По твоим собственным словам, мы приятели. До этого момента все действительно было случайностью, профессиональной случайностью. Или, лучше сказать, профессиональным риском. А теперь наступает время выбора. С нынешнего дня я пойду лишь к тому, кого вижу, чтобы писать так, как я вижу.

– Но ведь ничего не вышло. Когда здание рухнуло, твоя картина тоже осталась незаконченной.

– Кто сказал, что не вышло? Что еще, что может быть лучше? Куда совершеннее моего первоначального замысла! Кисть скользнула по наброску лица, мольберт упал, сломался, краски все перемешались, даже потолок обвалился, и все, что там было, завалило мусором. Что может быть лучше? Что может быть более живым, жизненным? Да это же хэпенинг!

– Значит, если бы задание не рухнуло, картина осталась бы несовершенной?

– Что значит «если»? Ведь оно рухнуло.

– Если бы не рухнуло, твое предсказание не оправдалось бы.

– Что гадать на кофейной гуще? Я не делал ставки на вероятность.