Так что же нам делать   ::   Толстой Лев Николаевич

- Чем занимаетесь?

Она засмеялась, не отвечая мне.

- Чем кормитесь? - повторил я, думая, что она не поняла вопроса.

- В трактире сижу, - сказала она.

Я не понял и вновь спросил:

- Чем вы живете?

Она не отвечала и смеялась. Из четвертой каморки, в которой мы еще не были, тоже засмеялись женские голоса. Мещанин, хозяин, вышел из своей каморки и подошел к нам. Он, очевидно, слышал мои вопросы и ответы женщины. Он строго посмотрел на женщину и обратился ко мне.

- Проститутка, - сказал он, очевидно довольный тем, что он знает это слово, употребляемое в правительственном языке, и правильно произносит его. И, сказав это, с чуть заметной почтительной улыбкой удовольствия, обращенной ко мне, он обратился к женщине. И как только он обратился к ней, так все лицо его изменилось. Особенной презрительной скороговоркой, как говорят с собакой, не глядя на нее, он сказал ей:

- Что болтать зря: "в трактире сижу!" В трактире сидишь, значит, и говори дело, проститутка, - еще раз повторил он это слово. - Себе имени не знает, тоже...

Тон этот оскорбил меня.

- Нам ее срамить не приходится, - сказал я. - Кабы мы все по-божьи жили, и их бы не было.

- Да, уж это такое дело, - сказал хозяин, неестественно улыбаясь.

- Так нам их не укорять, а жалеть надо. Разве они виноваты?

Не помню, как я именно сказал, но помню, что меня возмутил презрительный тон этого молодого хозяина квартиры, полной женщинами, которых он называл проститутками, и мне жалко стало этой женщины, и я выразил и то и другое.