Там, вдали   ::   Шукшин Василий

И полез закуривать. -- Раз-говор кончен, -- он устал, и все стало безразлично. Сунул обратно папиросы, поднялся и пошел к двери. -- Прощай-те, -- сказал на ходу. И хлопнул дверью.

Во дворе его догнала Ольга.

-- Я провожу тебя.

-- Зачем?

-- Мне хочется.

-- Пойдем.

Долго шли молча. Петр шагал широко, Ольга едва поспе-вала за ним.

-- Отца видел? -- спросила она.

-- Видел.

-- Какой?

-- Лежит.

-- А там... с теткой?

-- Померла

Опять долго молчали, почти до самого дома Фонякиных.

-- Петр... у меня сердце кровью плачет... Я проклинаю се-бя... Мне жалко вас -- тебя и отца...

-- Это ты брось. Зря.

-- Все равно вы самые хорошие, самые родные мне.

-- Брось, Ольга! Чего ты?.. Совсем непохоже на тебя. Не нам с тобой плакать.

-- Я домой не пойду.

-- Почему?

-- Не надо, отец разволнуется. Я подожду.

Фонякин сидел в кровати, когда вошел Петр.

-- Что? -- спросил он испуганно. -- Скоро как-то...

-- Ничего, все обошлось. Успокойтесь, -- Петр присел к нему на кровать. Говорить было совершенно не о чем. Тяже-ло было бы о чем-нибудь говорить.

-- Ну, поехал. -- Петр поднялся. -- Выздоравливайте.

Фонякин кивнул.

-- Трудовую книжку вышлите потом.

-- Ладно. Куда сейчас?

-- К дяде. Старенький он уж стал... инвалид.

Фонякин опять кивнул.

-- Не обессудь, Петро. Я ничего тут не мог сделать.

-- Да что вы! Поправляйтесь, главное. Я не пропаду, -- Петр пожал крупную слабую ладонь тестя.