Тапёр из блинной на Монмартре   ::   Орти Виктория

в наше-то время. Ну, разве что Эверест вдруг превратится в сопку Манчжурии, метаморфоза этакая: громогласный мужик - в вёрткую писклявую женщинку. Поэтому не удивляйтесь, пожалуйста морозу в начале августа или жаре в начале декабря. Безропотно достаньте шубку или плавки соответственно ситуации и вперёд.

Весна переполнена проклятиями сорокалетней женщины. Ещё вчера радужно садилась на диету (семьсот калорий в день и ни корочкой больше), а сегодня слезла с неё (пять оладушек со сгущёнкой и чашечка кофе со сливками) и не влезла в новое европостильное платье, точнее - влезла, но живот и бёдра вылезли...

И ужасом сорокалетнего мужчины. Кому я нужен, вместо задыхающегося, летящего ночного шёпота - усталый голос жены: "Ну, скорее, скорее же, утром рано вставать".

А старик любит весну просто оттого, что она - последняя и оттого, что жена уже не видит эти легкие весенние улыбки, а он - ещё - да.

Я знаю, что по весне просыпаются веснушки. Дремавшие раньше в укромных клеточках, укрытые легковесной кожей, просыпаются и выпрыгивают на белый свет. К солнышку поближе. Отогреться. На мир посмотреть и себя показать.

Ты знаешь, что весна нужна для того, чтобы - снова - улыбнуться мне.

Ну а в прошлом... Одуреваю от весны. Вот и всё. Во мне поселился Алик ох, укусить бы его за нижнюю губу, слизнув языком капельку крови. Хрустальный котик на зеркальной подставке овевается миллионом пылинок, и я придумываю себе, что это души, прилетевшие взглянуть на себя.