JК
Тахана мерказит (Главный автовокзал) :: Каледин Сергей
Страница: 53 из 77Где здесь кофу можно, лед твой мороженый?..
Мири нашла кофейню. Молодой красивый араб вешал на стену цветной фотопортрет мальчика лет пятнадцати. Хорошая фотка, и пацан красивый, волоокий такой, на девушку похож, только ретуши многовато…
– Он хозяйник, начальник кафе, – сказала Мири, когда араб подошел, улыбаясь, к их столику.
– А мальчик кто? – Петр Иванович показал на стенку, где висела фотография.
Мири спросила.
– Его сын, – перевела она. – Он умер от пули; На территории. Это где живут арабы. Там стреляют пули. Не всегда.
– Скажи ему, что я Москвы и все такое прочее… Соболезнование непосредственно сыну…
Мири залопотала. Араб сдержанно улыбался и благодарственно кивал, уважительно поглядывая на Петра Ивановича. Потом принес кофе, пиво, мороженое… На прощание он вымыл кофейную тоненькую чашечку, которой пила Мири, красиво завернул ее в кулечек, перевязал ленточкой с бантиком и, вопросительно взглянув на Петра Ивановича, с поклоном вручил девочке.
– …Я же ничего против вашей истории не имею, пойми меня, Михаил. Я сам за Иисуса Христа жнь отдам непосредственно. И за Феликса Эдмундовича. В дивии его имени даже служил… Но ты мне голову не морочь. Скажи прямо
– так, мол, и так: нет Голгофы. И – по рукам!
Мишка почесал лысину, пошебуршил бородёнку, помычал чего-то невыразительное и потянулся к бутыльцу.
Но Петр Иванович не мог успокоиться.
Мири нашла кофейню. Молодой красивый араб вешал на стену цветной фотопортрет мальчика лет пятнадцати. Хорошая фотка, и пацан красивый, волоокий такой, на девушку похож, только ретуши многовато…
– Он хозяйник, начальник кафе, – сказала Мири, когда араб подошел, улыбаясь, к их столику.
– А мальчик кто? – Петр Иванович показал на стенку, где висела фотография.
Мири спросила.
– Его сын, – перевела она. – Он умер от пули; На территории. Это где живут арабы. Там стреляют пули. Не всегда.
– Скажи ему, что я Москвы и все такое прочее… Соболезнование непосредственно сыну…
Мири залопотала. Араб сдержанно улыбался и благодарственно кивал, уважительно поглядывая на Петра Ивановича. Потом принес кофе, пиво, мороженое… На прощание он вымыл кофейную тоненькую чашечку, которой пила Мири, красиво завернул ее в кулечек, перевязал ленточкой с бантиком и, вопросительно взглянув на Петра Ивановича, с поклоном вручил девочке.
– …Я же ничего против вашей истории не имею, пойми меня, Михаил. Я сам за Иисуса Христа жнь отдам непосредственно. И за Феликса Эдмундовича. В дивии его имени даже служил… Но ты мне голову не морочь. Скажи прямо
– так, мол, и так: нет Голгофы. И – по рукам!
Мишка почесал лысину, пошебуршил бородёнку, помычал чего-то невыразительное и потянулся к бутыльцу.
Но Петр Иванович не мог успокоиться.