Тень Ирода (Идеалисты и реалисты)   ::   Мордовцев Даниил Лукич

» сковородником его сковородником, да прямо врожество...

Шафиров уже юлил и хрустел своим подвижным ртом около императрицы.

— В рожество, в рожество, — радостно повторял Головкин, умильно глядя в глаза Ягужинского, так умильно, как лиса смотрит на цыпленка. — А ко мне когда же?

— Постараюсь на днях.

— А женушка что?

— Все в задумчивости...

— Плохо, плохо... Приходи же — дочки ждут...

У Ягужинского блеснули похотливые глаза... «Приду, приду», — торопился он.

А старая лиса Головкин шептал про себя. «Попался Павлуша... женушку-то задумчивую в монастырь, а его в зятьки для Аннушки... знатный зятек... Ах, пирожник, пирожник... погоди, я тебя упеку! Опять заставлю пироги продавать, только уж в Сибири, якутам... Погоди, Данилыч, погоди, дай только нам женушку Павлуши Ягужинского за ее задумчивость накрыть черной рясой, а там моя Аннушка станет Ягужинской, а без Ягужинского он-то, царь-батюшка, и анисовку не пьет... Оно и выходит: найди ниточку, а по ниточке и до клубочка дойдешь...»

— Что это ты, Гаврило Иванович, на пальцах высчитываешь? — вдруг раздалось над его ухом.

Старик опомнился. Перед ним стояла сама Балкша.

— Что высчитываешь? — повторила она.

— Сенцо, матушка Матрена Ивановна, — отвечала лиса самым добродушным тоном.

— Какое сенцо?

— Да вот мне из вотчины сенца привезли... Сено хорошее. А ты как-то плакалась, что у тебя сена нет. Так я тебе, матушка, десятка два возочков пришлю.

— Спасибо, спасибо, мой родной.