Страница:
291 из 305
Судьи, которые еще недавно пытали его и дивились необычайной силеволи, светившейся в каждой черте лица, теперь не узнавали его. Он вошел в глубоком смущении. Никому не кланяясь и не глядя ни на кого, он подошел прямо к Стефану Яворскому, звеня кандалами, и, став на колени, поцеловал край его одежды с таким благоговением, как бы прикладывался к образу.
Митрополит молча благословил его.
Поднимаясь с полу, Левин робко взглянул на старика. Старик плакал.
Левин не выдержал. Все тело его затряслось так, что зазвенели железа, и он, припав лицом к ногам митрополита, в исступлении заговорил:
— Лобзания мои да будут гвоздьми, ими же пригвождены имуть нози твои святые ко кресту страдания. Слова мои да будут венцом терновым на главу твою честную, отче! Слезы мои да будут оцтом, им же напою я уста твои кроткие! Сердце и ребра твои я, окаянный, копием неправды прободу и голени твои хулою на тя преломлю, старче Божий!
Все с удивлением смотрели на фанатика. Он продолжал валяться у ног митрополита, звеня кандалами в судорожных движениях.
— Встань, сын мой, — кротко говорил старик. — Обличай меня.
Левин встал.
— Слушай ответы архиерея, — громко сказал Ягужинский.
И начал читать показания митрополита. Левин слушал, не поднимая глаз.
— Архиерей утверждает, что ты показал на него ложно, — сказал Головкин по окончании чтения.
— Не ложно показал я, а сущую правду, — отвечал Левин с прежнею энергиею.
— И утверждаешься на первом показании?
— Утверждаюсь.
|< Пред. 289 290 291 292 293 След. >|