Теофил Норт   ::   Уайлдер Торнтон

Постепенно я стала понимать, что он страстный игрок — не только на деньги; на деньги тоже, но не это важно, — он жизнью играл. Жизнью: лыжи, горы, гонки на катерах. Когда мы были в Швейцарских Альпах, он съезжал только по самым опасным склонам. Увлекся тобогганом — тогда это было новинкой: в санях съезжают между стенами спрессованного льда. Однажды меня что-то отвлекло, и он взял нашего годовалого ребенка, посадил между колен и поехал. Тогда я в первый раз поняла, что у него на уме: он хотел поднять ставку в игре со смертью; он хотел поставить на карту самое близкое и дорогое, что у него было. Сначала он требовал, чтобы я сидела с ним рядом в машине или на катере; теперь ему понадобился и ребенок. Я со страхом ожидала лета, потому что каждый год он пытался побить свой рекорд езды из Нью-Йорка в Ньюпорт. Он побил все рекорды скорости на дороге в Палм-Бич, но я с ним не поехала. И он держал пари по любому поводу: скачки, футбольные матчи, президентские выборы. Он садился у окна в клубе на Пятой авеню и держал пари насчет марок проезжавших автомобилей. Все друзья умоляли его пойти работать в маклерскую контору отца, но он не мог усидеть на месте. Под конец он стал учиться управлять самолетом. Не знаю, становятся ли теперь жены на колени перед мужьями, но я стояла. Больше того: я сказала ему, что если он поднимется в воздух один, я никогда не рожу ему второго ребенка. Он был так изумлен, что действительно бросил летать.

Она умолкла в нерешительности. Я сказал:

— Продолжайте, пожалуйста.