Теофил Норт   ::   Уайлдер Торнтон

Так и казалось, что сейчас постучат в дверь, мы откроем, и прекрасная незнакомка под густой вуалью умоляюще прошепчет: «Пожалуйста, впустите меня и спрячьте. За мной гонятся». Ах! Мы плыли с затемнением. Тусклые синие лампы указывали входы во внутреннюю часть корабля. Я пробыл на палубе час, с трудом различая статую Свободы, береговую линию Лонг-Айленда и, может быть, высокие «американские горы» Кони-Айленда. Все время с холодком в спине я ощущал, что за нашим плаванием следят перископы вражеских подводных лодок — злобных крокодилов, притаившихся под водой, — но понимал, конечно, что из-за такой мелкой рыбешки, как мы, они не будут себя обнаруживать. Потом я спустился вниз, где был громадный, ярко освещенный обеденный салон, бар и несколько гостиных — сплошь резное дерево, надраенная медь, бархатные драпировки — тысяча и одна ночь. Я пошел в бар и заказал безалкогольное пиво. Другие пассажиры, насколько я заметил, подкреплялись из собственных фляжек, носимых в заднем кармане брюк. (Я в те времена не пил, за исключением особо благоприятных случаев, ибо в восьмилетнем возрасте на глазах растроганного папы и представителя Общества трезвости в Мадисоне, штат Висконсин, дал обет пожизненного воздержания.) Я сел ужинать в окружении величаво парящих официантов в белых сюртуках и перчатках. Я воздержался от «черепахи по-балтиморски», обратившись к более дешевым блюдам. Ужин стоил мне полунедельного жалованья, но он его стоил. Солдатское жалованье было ничтожным.