JК
Теорема Ферма :: Юрский Сергей Юрьевич
Страница: 12 из 19Когда я дошел до Ферма, трубка замолчала, как и в прошлый раз.
– Алло, ты здесь?
– Слушай, сколько твоему Вацлаву Ивановичу лет?
– Семьдесят, может, больше. Слепой старичок.
– Я все понимаю, но, знаешь, ты подальше от этого.
– В чем дело, Сашок? Ты можешь посмотреть эту тетрадку?
– Могу посмотреть. А могу и не смотреть. Говорю заранее – сумасшедший. Я это все десятки раз видел. Теорема Ферма в математике – это как перпетуум-мобиле в механике. Близко и понятно, как собственный локоть, но ведь не укусишь.
– Сашок, у него там какой-то совершенно новый подход. Там два простых допущения и… всех дел полчаса… а? Он, Сашок, и в гестапо сидел, и в лагере сидел.
– Ну, ладно. Потом, может, занесешь, и я тебе объясню. Только не давай ему моего телефона.
В дверь три раза стукнула Люба Владимировна:
– Это я, хозяйка, иду покурить.
Я повесил трубку.
В палате на моей койке лежала бухгалтерская книга с закладкой. Еще раз я поглядел на собаку Искру. Пасть была разинута, язык свесился набок. Искра улыбалась.
Двое моих сокамерников играли в шахматы. Трое остальных давали советы и страшно при этом матюгались. Потом все стали хватать фигуры руками и отталкивать друг друга. Потом вся партия просыпалась на пол, и мой сосед-храпун начал всех хватать за грудки, крича одинаково: «Ты играл за «Пищевик» или я играл?»
Я лег на спину поверх одеяла и попробовал читать доказательство сначала.
– Алло, ты здесь?
– Слушай, сколько твоему Вацлаву Ивановичу лет?
– Семьдесят, может, больше. Слепой старичок.
– Я все понимаю, но, знаешь, ты подальше от этого.
– В чем дело, Сашок? Ты можешь посмотреть эту тетрадку?
– Могу посмотреть. А могу и не смотреть. Говорю заранее – сумасшедший. Я это все десятки раз видел. Теорема Ферма в математике – это как перпетуум-мобиле в механике. Близко и понятно, как собственный локоть, но ведь не укусишь.
– Сашок, у него там какой-то совершенно новый подход. Там два простых допущения и… всех дел полчаса… а? Он, Сашок, и в гестапо сидел, и в лагере сидел.
– Ну, ладно. Потом, может, занесешь, и я тебе объясню. Только не давай ему моего телефона.
В дверь три раза стукнула Люба Владимировна:
– Это я, хозяйка, иду покурить.
Я повесил трубку.
В палате на моей койке лежала бухгалтерская книга с закладкой. Еще раз я поглядел на собаку Искру. Пасть была разинута, язык свесился набок. Искра улыбалась.
Двое моих сокамерников играли в шахматы. Трое остальных давали советы и страшно при этом матюгались. Потом все стали хватать фигуры руками и отталкивать друг друга. Потом вся партия просыпалась на пол, и мой сосед-храпун начал всех хватать за грудки, крича одинаково: «Ты играл за «Пищевик» или я играл?»
Я лег на спину поверх одеяла и попробовал читать доказательство сначала.