JК
Теперь ему не уйти :: Борген Юхан
Страница: 243 из 298«Уж этого я не сделаю, – подумал он, – ни за что!»
Волны все упорней гнали лодку к берегу – хорошо хоть не уносит в открытое море. Вилфред греб как осатанелый, изобретая один за другим хитроумные планы. Планы быстро менялись: сначала он думал как можно скорей сойти на берег, пока его не заприметило слишком много людей, пробраться к беседке с суши и, если повезет, насладиться минутой, когда солдаты обнаружат труп… Но, едва успев придумать какой-нибудь план, он сразу же его отвергал. Да, нужно лечь курсом к берегу, что верно, то верно, коль скоро у него уже нет сил грести. А сойдя на землю, он бросится бежать, спасая свою жизнь, как тот самый лесной олень.
Чуткий, пугливый зверь, вечно мчащийся куда-то на быстрых ногах, – это и есть истинный его брат; зверь, от роду обреченный на бегство, – вот с кем ему суждено породниться навек. Беглец – вот кто он теперь, дичь, которой не от кого ждать пощады.
Мысль эта привела его в восторг. Он повернул к берегу.
Впервые в жизни он был самим собой, впервые в жизни – совершенно одинок.
21
Однажды, выйдя из густого сосняка, он оказался в саду при какой-то вилле. Сад открылся ему столь внезапно, что он не успел повернуть вспять. Из шезлонга раздался сытый, ленивый голос; кто-то замахал сигарой:
– Что вы, что вы, заходите! Мы не ставим заборов!
Он уже давно не слышал человеческого голоса. Вилфред остановился, разглядывая скульптуру, высившуюся на лужайке. Он увидел нечто огромное, будто выкопанное избронзового века.
Волны все упорней гнали лодку к берегу – хорошо хоть не уносит в открытое море. Вилфред греб как осатанелый, изобретая один за другим хитроумные планы. Планы быстро менялись: сначала он думал как можно скорей сойти на берег, пока его не заприметило слишком много людей, пробраться к беседке с суши и, если повезет, насладиться минутой, когда солдаты обнаружат труп… Но, едва успев придумать какой-нибудь план, он сразу же его отвергал. Да, нужно лечь курсом к берегу, что верно, то верно, коль скоро у него уже нет сил грести. А сойдя на землю, он бросится бежать, спасая свою жизнь, как тот самый лесной олень.
Чуткий, пугливый зверь, вечно мчащийся куда-то на быстрых ногах, – это и есть истинный его брат; зверь, от роду обреченный на бегство, – вот с кем ему суждено породниться навек. Беглец – вот кто он теперь, дичь, которой не от кого ждать пощады.
Мысль эта привела его в восторг. Он повернул к берегу.
Впервые в жизни он был самим собой, впервые в жизни – совершенно одинок.
21
Однажды, выйдя из густого сосняка, он оказался в саду при какой-то вилле. Сад открылся ему столь внезапно, что он не успел повернуть вспять. Из шезлонга раздался сытый, ленивый голос; кто-то замахал сигарой:
– Что вы, что вы, заходите! Мы не ставим заборов!
Он уже давно не слышал человеческого голоса. Вилфред остановился, разглядывая скульптуру, высившуюся на лужайке. Он увидел нечто огромное, будто выкопанное избронзового века.