Теперь ему не уйти   ::   Борген Юхан

Кстати, говорят, беднягу схватили и замучили до смерти.

Селина спросила:

– Как это случилось – с рукой твоей?

Тихие беседы и споры идут сейчас в тысячах других домов. Одни – фанатики, другие держатся умеренных взглядов, а у некоторых, похоже, вообще нет никаких взглядов. Гнусное чудовище придавило страну грязными щупальцами, и в сердцах бушует огонь… Накал, пьянящее чувство опасности…

Всюду теперь накал и всюду – опасность. Некоторым известно все, что происходит, а хорошо информированным людям известно даже больше. Многие предпочли бы вообще ничего не знать, но они ловят, глотают каждое слово, как глотали бы волнующие страницы детективного романа. Про одних говорят, будто они ходят по краю пропасти, про других – что они плывут по течению, и это тоже один из нынешних оборотов, выражающих высшую степень презрения. Но никто вслух не упоминает о таком варианте: быть и с той, и с другой стороны в тайной войне, где, казалось бы, предел возможного – не держать ни той, ни другой стороны. О непостижимом не рассуждают. И раньше об этом тоже не рассуждали – о неуправляемом разуме, не желавшем признавать никакие «стороны», а неизменно порхавшем так, словно это порхание – самоцель, в ничейной полосе, где можно до отчаяния насладиться гордым одиночеством.

Но, может, в этой тяге к одиночеству нет гордыни? Кто он – отчаявшийся одиночка в этом безупречном наборе героев и подлецов? Вилфред не знает этого.