Тернистым путем (Каракалла)   ::   Эберс Георг Мориц

Здесь, правда, Плутона заменял Серапис; многое из эллинского приняло новые, египетские формы; даже последовательность обрядов была совершенно изменена; но и на африканском берегу так же, как на аттическом, громко и весело раздавалось греческое: «К морю вы, мисты!» – и приглашавший к радостному ликованию крик: «Якхос, веди нас, Якхос!» [13]

Этот крик был слышен еще издали, но голоса кричавших отзывались уже усталостью, и факелы большею частью уже догорали.

Венки из плюща и мирта в волосах мистов были в беспорядке, певцы гимнов шли вразброд, и даже Ямба, шутки которой веселили скорбящую Деметру и из уст которой в Элевзисе изливались в изобилии самые забавные выходки, казалась теперь усталою и молчаливою. Она еще держала кувшин в руке, предназначенный для подкрепления огорченной матери бога содержавшимся в нем смешанным напитком, но он был пуст, и она чувствовала смертную жажду.

Собственно говоря, Ямбою был «он», а не «она», так как эту веселую роль должен был играть юноша в женской одежде, и на этот раз дочь Пана и Эхо, служившую в качестве рабыни элевзинской царице Метанеире, у которой сетующая Деметра нашла себе приют, представлял друг Александра и товарищ его детских игр Диодор.

Вдруг ему бросилась в глаза огромная, запряженная четверней повозка, на которой был привезен в Элевзис большой кузов с зерновым хлебом, «калатос» [14] , изображение которого бог Серапис имел на своей голове. Теперь калатос был пуст, так как содержавшееся в нем было принесено в жертву, и для четверки впряженных в повозку вороных она не представляла большой тяжести. Но еще никому не приходила в голову мысль ехать на ней в город; однако же находчивый, но усталый Диодор побежал вслед за повозкой и вскочил на нее.