JК
Титаник плывет :: Юденич Марина
Страница: 45 из 302Никогда ни на кого не обижался. Не помнил — или делал вид, что не помнит! — обид.
Возможно, впрочем, он был таким на самом деле, да, собственно говоря, особого значения это не имело.
Всерьез дружить с Эрнстом фон Бюрхаузеном никто никогда не собирался.
После того как с учебой было покончено, каждый из них самостоятельно «нагуливал жирок». Устраивался на позициях, закрепленных положением семей, наследственными и дружескими связями, историческими и национальными традициями. Кое-кто сумел отвоевать новые территории, перебраться на следующие, более высокие ступени.
В ту пору Эрнст потерялся из виду.
Он возник, когда они уже твердо стояли на ногах, еще достаточно молодые, но хорошо известные в своих странах, многие — на пороге мировой известности — и… сразу откровенно и без прикрас явил свой новый облик и забавное ремесло.
Что ж!
Они посмеивались, передавая друг другу его историю. Их первые — молодые еще! — жены морщили очаровательные носики. Но негласное решение было принято — Эрнст фон Бюрхаузен был оставлен в команде, разумеется, не в основном составе.
Но и это было очень широким жестом.
В середине восьмидесятых у Эрнста начались трудные времена.
Ряды нуворишей, готовых платить за возможность общения с европейской аристократией, мировой финансовой и промышленной элитой, покупать экспертные услуги на торгах и скачках, стремительно сокращались.
Возможно, впрочем, он был таким на самом деле, да, собственно говоря, особого значения это не имело.
Всерьез дружить с Эрнстом фон Бюрхаузеном никто никогда не собирался.
После того как с учебой было покончено, каждый из них самостоятельно «нагуливал жирок». Устраивался на позициях, закрепленных положением семей, наследственными и дружескими связями, историческими и национальными традициями. Кое-кто сумел отвоевать новые территории, перебраться на следующие, более высокие ступени.
В ту пору Эрнст потерялся из виду.
Он возник, когда они уже твердо стояли на ногах, еще достаточно молодые, но хорошо известные в своих странах, многие — на пороге мировой известности — и… сразу откровенно и без прикрас явил свой новый облик и забавное ремесло.
Что ж!
Они посмеивались, передавая друг другу его историю. Их первые — молодые еще! — жены морщили очаровательные носики. Но негласное решение было принято — Эрнст фон Бюрхаузен был оставлен в команде, разумеется, не в основном составе.
Но и это было очень широким жестом.
В середине восьмидесятых у Эрнста начались трудные времена.
Ряды нуворишей, готовых платить за возможность общения с европейской аристократией, мировой финансовой и промышленной элитой, покупать экспертные услуги на торгах и скачках, стремительно сокращались.