Тихий Дон (Книги 1 и 2)   ::   Шолохов Михаил

Ростепель держалась до Михайлова дня, потом даванул мороз, вывалил снег; день ото дня холод крепчал, подпало еще на четверть снегу, и на опустевших обдонских огородах, через занесенные по маковки плетни, девичьей прошивной мережкой легли петлистые стежки заячьих следов. Улицы обезлюдели.

Пластался над хутором кизячный дым, возле кучек рассыпанной у дороги золы расхаживали налетевшие к жилью грачи. Сизой, выцветшей лентой закривилась по хутору санная ровень дороги-зимнухи.

На майдане собрался однажды сход: подходили дележ и порубка хвороста. Толпились у крыльца правления в тулупах и шубах, поскрипывали валенками. Холод загнал в правление. За столом, по бокам от атамана и писаря, расселись почетные - в серебряной седине бород - старики, помоложе - с разномастными бородами и безбородые - казаки жались в кураготы, гудели из овчинной теплыни воротников. Писарь крыл бумагу убористыми строками, атаман засматривал ему через плечо, а по нахолодавшей комнате правления приглушенным гудом:

- Сена ноне...

- Во-во... Луговое - корм, а со степи - гольный донник.

- Бывалоча, в старину до рождества в попасе.

- Калмыкам добро!

- Экхе-м...

- У атамана-то волчий ожерелок, ишь голову не повернет.

- Калкан нажрал, боров, дьявол!

- Тю, сват, аль зиму пужаешь? Тулупишше-то...

- Цыган теперича шубу продал.