Тихий Дон (Книги 1 и 2)   ::   Шолохов Михаил

Висли на глаза брови, ложбинка глубокая и черствая косо прорезала лоб. Он мало говорил с товарищами, из-за пустяков вспыхивал и начинал ссору, ни с того ни с сего поругался с вахмистром Плешаковым, на Петра Мелехова почти не глядел. Лопнула вожжина дружбы, раньше соединявшая их. В тяжкой накипевшей злобе своей шел Степан под гору, как лошадь, понесшая седока. Домой возвращались они врагами.

Надо же было приключиться такому случаю, ускорившему развязку неопределенных и враждебных отношений, установившихся между ними за последнее время. Из лагерей поехали по-прежнему впятером. В бричку запрягли Петрова коня и Степанова. Христоня на своем ехал верхом. Андрея Томилина трясла лихорадка, лежал он в будке под шинелью. Федот Бодовсков ленился править, поэтому кучеровал Петро. Степан шел возле брички, плетью сбивая пунцовые головки придорожного татарника. Падал дождь. Густой чернозем смолою крутился на колесах. Небо по-осеннему сизело, запеленатое в тучи. Спустилась ночь. Огней хутора, сколько ни приглядывались, не было видно. Петро щедро сыпал лошадям кнута. И вот тут-то в темноте крикнул Степан:

- Ты что же... Своего коня прижеливаешь, а с моего кнут не сходит?

- Гляди дюжей. Чей не тянет, того и погоняю.

- Как бы я тебя не подпрег. Турки - они тягущи...

Петро бросил вожжи.

- Тебе что надо?

- Сиди уж, не вставай.

- То-то, помолчал бы.

- Ты чего к нему прискипался? - загудел Христоня, подъезжая к Степану.

Тот промолчал. В темноте не видно было его лица.